Волшебная сила искусства: слон начинает танцевать под красивую фортепианную музыку
Удивительный интеллект слонов уже давно является предметом интереса ученых со всего мира. Но эта пожилая слепая слониха по имени Лам Дуан стала знаменитой прежде всего благодаря своей необычайной чуткости к искусству. Впервые услышав звуки игры на фортепиано, животное буквально влюбилось в чарующую музыку, и теперь регулярно приходит к своему другу, 57-летнему Полу Бартону, чтобы тот ей немного поиграл.
Самой слонихе уже ни много ни мало 62 года. В переводе ее имя Лам Дуан означает «дерево с желтыми цветами». Пол Бартон вспоминает, что впервые повстречал свою подругу в 2012 году, когда ее привезли в джунгли святилища слонов в Таиланде.
«Она такая беспокойная», — с грустью отмечает Бартон. — «Но когда я начинаю играть, она успокаивается. Будучи абсолютно слепой, она начинает раскачиваться взад и вперед в такт музыке».
Трогательная история
Как сообщает DailyMail, первые 20 лет своей жизни Лам Дуан провела, трудясь в лесозаготовительной отрасли. Еще три десятилетия слониха проработала в индустрии трекинга, играя роль «прогулочного транспорта» для туристов. Под старость лет ослепшее животное, наконец, было доставлено в заповедник, именуемый Миром слонов.
Сам Пол Бартон родом из Восточного Йоркшира, однако сейчас он живет в Таиланде вместе со своей супругой Хван. Мужчина регулярно играет музыку для 28 слонов, находящихся под его опекой.
По словам самого Бартона, ему хватает всего нескольких секунд. Он понимает, нравится ли животным та или иная музыка. Иногда его подопечные даже пытаются «подыграть», трогая хоботом клавиши фортепиано или начиная свой размеренный танец. Лам Дуан, одной из его любимиц, предпочитает успокаивающие композиции Фредерика Шопена, Иоганна Себастьяна Баха, Франца Шуберта и Эрика Сати.
Я боюсь, что Чайковского в данном случае поймут неправильно, буквально — будто он в самом деле хотел стать сапожником. Ни Моцарт, ни Шуман, ни Чайковский — не сапожники! И не ремесленники! Речь идет о другом : что нужно каждый день работать. Такого не бывает: ты сидишь, ничего не делаешь — и вдруг тебя осенило! В этом Чайковский прав. За каждой интересной идеей — страшная, изнурительная работа. Ломаешь себе голову — и ничего не выходит. Видишь только какую-то кучу, все в беспорядке. Долго-долго разгребаешь эту кучу — и все равно ничего не понятно. Как Пушкин говорил о сочинительстве: «Куда ж нам плыть?» А когда хорошо поработаешь, тогда вещь постепенно начинает приходить в порядок. Своя же собственная вещь! И тогда смотришь: правильно ли все сделано? Потому что в каждом деле есть правила, и их нужно выполнять. Скажем, ты хочешь говорить по-французски. Для этого сначала надо знать правила французского языка, иначе засмеют! Надо, чтобы все было правильно, грамотно. А тогда уже можно выдумывать свое. Тогда можно даже все разрушить! Тогда начинаешь думать: а интересно ли то, что я делаю? Может быть, придумать другой ход, другой оборот, все расставить по-другому? Думаешь — произведет ли это впечатление? В общем, в искусстве есть правила, но нет законов. Правила нужно знать, а законы можно нару-